Архив метки: помощь

Как обойти «контролёра»? Пример работы фокусирования в терапевтическом сеттинге

pexels-photo-medium

Автор статьи: Некрылова Наталья.

Довольно часто терапия упирается в парадокс: клиент хочет изменений и одновременно хочет оставить неизменным все то, что приводит к проблемам. Это и понятно. Все мы балансируем между потребностью в стабильности и потребностью в развитии. Привычный образ мыслей, реакций, мироощущений составляет фундамент всего того, что я знаю в себе, о себе и о жизни. Это как основы основ, мои внутренние скрижали. И даже если я не знаю, откуда они взялись, даже если чувствую, что мне с этим всем неудобно или больно, следовать их правилам все равно остается важным. Потому что это мой, пусть такой, но знаемый, привычный мир. И я его контролирую.

В своей практике я с уважением отношусь к проявления этих персональных «скрижалей». У них есть основания «недолюбливать психотерапию» и не хотеть сдвигаться со своего места. Хотя бы потому, что они охраняли человека все эти годы, а чтобы что-то отпустить, нужно знать, что на освободившееся место поместить. Без этого слишком страшно. И совершенно бесполезно предлагать человеку что-то внешнее, интеллектуальное, из ряда рассуждений, но не находящееся в его опыте. Любой человек доверяет тому, что может сам непосредственно ощутить.

фокусирование без лишних слов и вторжений со стороны терапевта помогает клиенту достичь трансформации опыта через небольшие, но реально ощутимые сдвиги в привычных схемах реакций и переживаний.
Так как же решается эта задача - когда возникновению нового опыта препятствуют старый? В моей работе в этом вопросе помогает фокусирование. Особенно это касается клиентов с повышенной склонностью к контролю и интеллектуализациям. В этих случаях фокусирование без лишних слов и вторжений со стороны терапевта помогает клиенту достичь трансформации опыта через небольшие, но реально ощутимые сдвиги в привычных схемах реакций и переживаний.

Вот пример. Клиентка жалуется на то, что ей трудно включиться в обычную жизнь после отпуска. При этом в поездке чувствовала себя легко, оживленно. Эта жалоба - хороший шанс понять, с чем именно не хочет иметь дело «тот, кто чувствовал себя на каникулах оживлённо и легко», вернувшись обратно? И я задаю этот вопрос. Клиентка задумывается и отвечает:

    - С привычными страхами и тяжестью.
     - Ага, а что было с этими страхами и тяжестью во время каникул? – спрашиваю я.
     - Я их оставила здесь, - отвечает клиентка.
     - Получается, когда эти страхи и тяжесть на дистанции, жизнь ощущается легче и это хорошо… А мог бы быть еще способ получить эту дистанцию, чтобы не только за счет каникул и поездок? – подталкиваю клиентку, в надежде, что она переместит внимание на исследование внутреннего ресурса.

Вот это убеждение - моя жизнь такова и другой быть не может (это моя реальность, а там, на каникулах – не реальность), и есть пример «скрижали», о которой я говорила в начале.
Вот здесь начинается самое интересное. Кажется, это была бы отличная перспектива, но клиентка начинает настаивать, что никаких других вариантов нет. Эти переживания тяжести – часть привычной рутинной жизни, как вторая кожа. Вот это убеждение - моя жизнь такова и другой быть не может (это моя реальность, а там, на каникулах – не реальность), и есть пример «скрижали», о которой я говорила в начале. Терапевтическое предложение найти возможность не только внешней (каникулы, поездка), но и внутренней дистанции с «тяжестью» вызвало обратную реакцию: пусть мне тяжело, но так уж заведено и ничего тут не поменяешь.

На самом деле внутренняя дистанция, практикуемая в фокусировании по отношению к любым проблемам, темам, страхам, которые создают «внутренний беспорядок» - это предложение разместить проблему перед собой, и тем самым создать возможность ее видеть, дифференцировать, понимать, а значит реально управлять. До тех пор, пока проблема просто варится внутри, она просто действует и воздействует на все остальное.

Моя задача была помочь клиентке отважиться на этот контакт с ее чувством тяжести и на собственном опыте убедиться, что она не только не потеряет контроль над проблемой, но, возможно, поймет ее лучше и найдет решение. Одновременно с этим я понимала, что контакт с «тяжелым, сложным, непонятным» (да, и собственными переживаниями в целом) – это как раз то, чего клиентка обычно не делает. Если внутри возникает сложное, непонятное переживание, она просто этим не занимается. И проблемой этой клиентки являются не отдельно взятые переживания как таковые, а данный способ с ними обращаться.

Однако, дискуссии по этому поводу были бы совершенно бесполезны. Чтобы не застревать в них я сделала еще одну попытку - просто предложила клиентке оставить все как есть и перевести внутреннее внимание на то, как это чувство тяжести проявляется в теле прямо сейчас, и попробовать описать, на что это похоже.

Фактически суть предложения оставалась прежней - контакт с переживанием. Как оказалось, в такой форме предложение помогло клиентке довольно быстро сфокусироваться и связать переживаемое в теле ощущение (felt sense или осязаемое чувство на языке фокусирования) с образом увесистого, но небольшого по размерам металлического ларца. Клиентке было важно знать, что она сохраняет контроль, и я специально уточнила, важно ли ей знать, что все решения о том, что делать с этим ларцом - перемещать, открывать или что-то еще - целиком и полностью зависят от ее нее.

В дальнейшем, работая с этим переживанием и найденным для него образом, клиентка прочувствовала и самостоятельно озвучила действительную проблему: ларец – своеобразное место, куда складывается все, с чем она избегает иметь дело. Таких вещей много и все они там хранятся, для этого он и нужен. Сам ларец – не проблема и не создает препятствий, чтобы его перемещать, двигать или заглядывать в него и расчищать. Просто клиентка этого не делает, потому что никогда его не открывала и боится это делать.

Чуть позднее клиентка захотела «разместить» ларец рядом с собой сбоку, почувствовала себя несколько легче, а я, имея в виду ее страх, спросила, есть ли что-то или кто-то, с кем в дальнейшем открыть ларец и посмотреть но его содержимое будет не так страшно. Таким человеком оказался кто-то поддерживающий, а чуть позже клиентка нашла решение:

    - Там должен быть взрослый, который видит все эти вещи и помогает мне с ними по-настоящему разбираться, а не просто складывать их в этот ларец. И я знаю, кто это! У меня есть этот взрослый, - продолжила клиентка. - Просто он постоянно занимается проблемами других людей, а не моими собственными!

у нее есть для этого ресурс (внутренний взрослый), просто решение в том, что этому взрослому нужно, наконец, заняться собой.
Итак, на собственном опыте клиентка убедилась, что может иметь дело «со сложным и непонятным», несмотря на то, что весь ее предыдущий опыт был про то, что «она этого не может». Далее, клиентка поняла, что реальная проблема не «в ларце и его содержимом» (в не-принимаемом опыте, другими словами), а в том, что у нее попросту не было альтернативного способа, кроме как складывать туда непонятные вещи, и именно поэтому он такой тяжелый. Это понимание функции «ларца» снизило страх перед его содержимым, и помогло клиентке прийти к выводу, что ей действительно нужно в него заглянуть. И, что самое главное, к открытию, что у нее есть для этого ресурс (внутренний взрослый), просто решение в том, что этому взрослому нужно, наконец, заняться собой.

Польку все эти выводы и утверждения были найдены клиенткой самостоятельно, на уровне собственного переживания, они представляют для нее уже свершившийся факт (а не теоретические предположения) и звучат гораздо более убедительно, нежели внешние рассуждения, как например, если бы я озвучила клиентке свое видение проблемы и ее решения. Все, что от меня требовалось на этой встрече – просто искать подходящий для этой клиентки способ предложить контакт с ее переживанием, принимая во внимание и ее желание исследовать проблему, и ее склонность к избеганию контакта с трудной частью собственных переживаний.

Материал опубликован с согласия клиента 
Дата публикации: 01.02.2017